Ограбление в Хэммерпонд-парке Герберт Уэллс, перевод Н Высоцкая 1 часть

The Hammerpond Park Burglary Herbert George Wells 1 part

-------------------------------------------------------

It is a moot point whether burglary is to be considered as a sport, a trade, or an art.

Еще вопрос, следует ли считать кражу со взломом спортом, ремеслом или искусством.

For a trade, the technique is scarcely rigid enough, and its claims to be considered an art are vitiated by the mercenary element that qualifies its triumphs.

Ремеслом ее не назовешь, так как техника этого дела вряд ли достаточно разработана, но не назовешь ее и искусством, ибо здесь всегда присутствует доля корысти, пятнающей все дело.

On the whole it seems to be most justly ranked as sport, a sport for which no rules are at present formulated, and of which the prizes are distributed in an extremely informal manner.

Пожалуй, правильнее всего считать грабеж спортом — таким видом спорта, где правила и по сей день еще не установлены, а призы вручаются самым неофициальным путем.

It was this informality of burglary that led to the regrettable extinction of two promising beginners at Hammerpond Park. The stakes offered in this affair consisted chiefly of diamonds and other personal bric-a-brac belonging to the newly married Lady Aveling.

Неофициальный образ действий взломщиков и привел к печальному провалу двух подающих надежды новичков, орудовавших в Хэммерпонд-парке. Ставкой в этом деле были бриллианты и другие фамильные драгоценности новоиспеченной леди Эвелинг.

Lady Aveling, as the reader will remember, was the only daughter of Mrs Montague Pangs, the well-known hostess. Her marriage to Lord Aveling was extensively advertised in the papers, the quantity and quality of her wedding presents, and the fact that the honeymoon was to be spent at Hammerpond.

Читателю следует не упускать из виду, что молодая леди Эвелинг была единственной дочерью небезызвестной хозяйки гостиницы миссис Монтегю Пэнгз. В газетах много шумели о ее свадьбе с лордом Эвелингом, о количестве и качестве свадебных подарков и о том, что медовый месяц предполагалось провести в Хэммерпонде.

The announcement of these valuable prizes created a considerable sensation in the small circle in which Mr Teddy Watkins was the undisputed leader, and it was decided that, accompanied by a duly qualified assistant, he should visit the village of Hammerpond in his professional capacity.

Возможность захватить столь ценные трофеи вызвала сильное волнение в небольшом кружке, общепризнанным вожаком которого являлся мистер Тедди Уоткинс. Было решено, что он в сопровождении квалифицированного помощника посетит Хэммерпонд, дабы проявить там во всем блеске свои профессиональные способности.

Being a man of naturally retiring and modest disposition, Mr Watkins determined to make this visit incog., and after due consideration of the conditions of his enterprise, he selected the role of a landscape artist and the unassuming surname of Smith.

Как человек скромный и застенчивый, мистер Уоткинс решил нанести этот визит инкогнито и, поразмыслив должным образом над всеми обстоятельствами дела, остановился на роли пейзажиста с заурядной фамилией Смит.

He preceded his assistant, who, it was decided, should join him only on the last afternoon of his stay at Hammerpond.

Уоткинс отправился один: условились, что помощник присоединится к нему лишь накануне его отъезда из Хэммерпонда — на другой день к вечеру.

Now the village of Hammerpond is perhaps one of the prettiest little corners in Sussex; many thatched houses still survive, the flint-built church with its tall spire nestling under the down is one of the finest and least restored in the county, and the beech-woods and bracken jungles through which the road runs to the great house are singularly rich in what the vulgar artist and photographer call "bits."

Хэммерпонд, пожалуй, один из самых живописных уголков Суссекса. Там уцелело еще немало домиков под соломенной крышей; приютившаяся под горой каменная церковь с высоким шпилем — одна из самых красивых в графстве, и ее почти не испортили реставраторы, а дорога, ведущая к роскошному особняку, извивается меж буков и густых зарослей папоротника; местность изобилует тем, что доморощенные художники и фотографы именуют "видами".

So that Mr Watkins, on his arrival with two virgin canvases, a brand-new easel, a paint-box, portmanteau, an ingenious little ladder made in sections (after the pattern of the late lamented master Charles Peace), crowbar, and wire coils, found himself welcomed with effusion and some curiosity by half-a-dozen other brethren of the brush.

Поэтому мистера Уоткинса, прибывшего туда с двумя чистыми холстами, новеньким мольбертом, этюдником, чемоданчиком, невинной маленькой складной лестницей (вроде той, какою пользовался недавно умерший виртуоз Чарлз Пис), а также ломом и мотком проволоки, с энтузиазмом и не без любопытства приветствовало с полдюжины собратьев по искусству.

It rendered the disguise he had chosen unexpectedly plausible, but it inflicted upon him a considerable amount of aesthetic conversation for which he was very imperfectly prepared.

Это обстоятельство неожиданно придало некоторое правдоподобие избранной Уоткинсом маскировке, но вовлекло его в бесконечные разговоры о живописи, к чему он был совсем не подготовлен.

"Have you exhibited very much?" said Young Person in the bar-parlour of the "Coach and Horses," where Mr Watkins was skilfully accumulating local information on the night of his arrival.

- Часто ли вы выставлялись? — спросил его молодой Порсон. Разговор происходил в трактире "Карета и лошади", где мистер Уоткинс в день своего приезда успешно собирал нужные сведения.

"Very little," said Mr Watkins, "just a snack here and there."

- Да нет, не очень, — отвечал мистер Уоткинс.  — Так, от случая к случаю.

"Academy?"

- В академии?

"In course. And the Crystal Palace."

- Да, конечно. И в Хрустальном дворце.

"Did they hang you well?" said Porson.

- Удачно ли вас вешали? — продолжал Порсон.

"Don't rot," said Mr Watkins; "I don't like it."

- Брось трепаться, — оборвал его мистер Уоткинс. — Я этого не люблю.

"I mean did they put you in a good place?"

- Я хочу сказать: хорошее ли вам отводили местечко?

"Whadyer mean?" said Mr Watkins suspiciously. "One 'ud think you were trying to make out I'd been put away."

- Это еще что такое? — подозрительно протянул мистер Уоткинс. — Сдается мне, вам охота выведать, случалось ли мне засыпаться.

Porson had been brought up by aunts, and was a gentlemanly young man even for an artist; he did not know what being "put away" meant, but he thought it best to explain that he intended nothing of the sort.

Порсон воспитывался у теток, и он, не в пример прочим художникам, был хорошо воспитанным молодым человеком; он понятия не имел, что значит "засыпаться", однако счел нужным пояснить, что не хотел сказать ничего подобного.

As the question of hanging seemed a sore point with Mr Watkins, he tried to divert the conversation a little.

И так как вопрос о вешании, казалось, слишком задевал мистера Уоткинса, Порсон решил переменить тему разговора.

"Do you do figure-work at all?"

- Делаете вы эскизы с обнаженной натуры?

"No, never had a head for figures," said Mr Watkins, "my miss--Mrs Smith, I mean, does all that."

- Никогда не был силен в обнаженных натурах, — отвечал мистер Уоткинс. — Этим занимается моя девчонка, то есть, я хочу сказать, миссис Смит.

"She paints too!" said Porson. "That's rather jolly."

- Так она тоже рисует? — воскликнул Порсон. — Как интересно!

"Very," said Mr Watkins, though he really did not think so, and, feeling the conversation was drifting a little beyond his grasp, added, "I came down here to paint Hammerpond House by moonlight."

- Ужасно интересно! — отвечал мистер Уоткинс, хотя вовсе этого не думал, и, почувствовав, что разговор выходит за пределы его возможностей, добавил: — Я приехал сюда, чтобы написать Хэммерпендский особняк при лунном свете.

"Really!" said Porson. "That's rather a novel idea."

- Неужели! — воскликнул Порсон. — Какая оригинальная идея!

"Yes," said Mr Watkins, "I thought it rather a good notion when it occurred to me. I expect to begin tomorrow night."

- Да, — отвечал мистер Уоткинс. — Я был до смерти рад, когда она осенила меня. Думаю начать завтра ночью.

"What! You don't mean to paint in the open, by night?"

- Как? Не собираетесь же вы писать ночью под открытым небом?

"I do, though."

- А вот как раз и собираюсь.

"But how will you see your canvas?"

- Да как же вы разглядите в темноте холст?

"Have a bloomin' cop's--" began Mr Watkins, rising too quickly to the question, and then realising this, bawled to Miss Durgan for another glass of beer.

- У меня с собой "светлячок"... — начал было с, увлечением Уоткинс, но тут же, спохватившись, крикнул мисс Дарген, чтобы она принесла еще кружку пива.

"I'm going to have a thing called a dark lantern," he said to Porson.

- Я собираюсь обзавестись одной вещицей  — специальным фонарем,  — прибавил он.

"But it's about new moon now," objected Porson. "There won't be any moon."

- Но ведь скоро новолуние, — заметил Порсон. — И луны не будет.

"There'll be the house," said Watkins, "at any rate. I'm going, you see, to paint the house first and the moon afterwards."

- Зато дом будет, — возразил Уоткинс. — Видите ли, я собираюсь написать сперва дом, а потом уж луну.

"Oh!" said Porson, too staggered to continue the conversation.

- Вот как! — воскликнул Порсон, слишком ошеломленный, чтобы продолжать разговор.

"They do say," said old Durgan, the landlord, who had maintained a respectful silence during the technical conversation, "as there's no less than three policemen from Azelworth on duty every night in the house--'count of this Lady Aveling and her jewellery. One of them won fower-and-six last night, off second footman--tossin'."

- Однако поговаривают, что каждую ночь в доме ночует не меньше трех полицейских из Хэзлуорта,  — заметил хозяин гостиницы, старик Дарген, хранивший скромное молчание, пока шел профессиональный разговор. — И все из-за этих самых драгоценностей леди Эвелинг. Прошлую ночь один из полицейских здорово обыграл в девятку лакея.

Towards sunset next day Mr Watkins, virgin canvas, easel, and a very considerable case of other appliances in hand, strolled up the pleasant pathway through the beech-woods to Hammerpond Park, and pitched his apparatus in a strategic position commanding the house.

На исходе следующего дня мистер Уоткинс, вооруженный чистым холстом, мольбертом и весьма объемистым чемоданом с прочими принадлежностями, прошествовал прелестной тропинкой через буковую рощу в Хэммерпондский парк и занял перед домом господствующую позицию.

Here he was observed by Mr Raphael Sant, who was returning across the park from a study of the chalk-pits.

Здесь его узрел мистер Рафаэль Сант, возвращавшийся через парк после осмотра меловых карьеров.

His curiosity having been fired by Person's account of the new arrival, he turned aside with the idea of discussing nocturnal art.

И так как его любопытство было подогрето рассказами Порсона о вновь прибывшем художнике, он свернул в сторону, намереваясь потолковать о служении искусству в ночное время.

Mr Watkins was apparently unaware of his approach. A friendly conversation with Lady Hammerpond's butler had just terminated, and that individual, surrounded by the three pet dogs which it was his duty to take for an airing after dinner had been served, was receding in the distance.

Мистер Уоткинс, как видно, не подозревал о его приближении. Он только что дружески побеседовал с дворецким леди Эвелинг, и тот удалялся теперь в окружении трех комнатных собачек, прогуливать которых после обеда входило в круг его обязанностей.

Mr Watkins was mixing colour with an air of great industry. Sant, approaching more nearly, was surprised to see the colour in question was as harsh and brilliant an emerald green as it is possible to imagine.

Мистер Уоткинс с величайшим усердием смешивал краски. Приблизившись, Сант был совершенно сражен невероятно крикливым, сногсшибательно изумрудным цветом.

Having cultivated an extreme sensibility to colour from his earliest years, he drew the air in sharply between his teeth at the very first glimpse of this brew.

Сант, с малых лет необычайно чувствительный к цветовой гамме, взглянув на эту мешанину, даже присвистнул от удивления.

Mr Watkins turned round. He looked annoyed.

Мистер Уоткинс обернулся, он был явно раздосадован.

"What on earth are you going to do with that beastly green?" said Sant.

- Какого черта вы хотите делать этой адской зеленью? — воскликнул Сант.

Mr Watkins realised that his zeal to appear busy in the eyes of the butler had evidently betrayed him into some technical error. He looked at Sant and hesitated.

Мистер Уоткинс почувствовал, что перестарался: разыгрывая перед дворецким роль усердного художника, он совершил какую-то профессиональную оплошность. Он растерянно поглядел на Санта.

"Pardon my rudeness," said Sant; "but really, that green is altogether too amazing. It came as a shock. What do you mean to do with it?"

- Извините меня за вмешательство, — продолжал тот. — Но в самом деле этот зеленый слишком необычен. Он прямо-таки сразил меня. Что же вы думаете им писать?

Mr Watkins was collecting his resources. Nothing could save the situation but decision.

Мистер Уоткинс напряг все свои умственные силы. Только отчаянный шаг мог спасти положение.

"If you come here interrupting my work," he said, "I'm going to paint your face with it."

- Если вы пришли сюда мешать мне работать, — выпалил он, — я распишу им вашу физиономию!

Sant retired, for he was a humourist and a peaceful man. Going down the hill he met Porson and Wainwright.

Сант, человек добродушный, тут же ретировался. Спускаясь с холма, он повстречал Порсона и Уэйнрайта.

"Either that man is a genius or he is a dangerous lunatic," said he. "Just go up and look at his green."

- Это или гений, или опасный сумасшедший, — заявил он. — Поднимитесь-ка на горку и взгляните на его зелень.

And he continued his way, his countenance brightened by a pleasant anticipation of a cheerful affray round an easel in the gloaming, and the shedding of much green paint.

И Сант пошел своей дорогой. Лицо его расплылось в улыбке: он уже предвкушал веселую потасовку в сумерках возле мольберта, среди потоков зеленой краски.