Я — дверь Стивен Кинг, перевод Сергей Таск 1 часть

I am the doorway Stephen King 1 part

-------------------------------------------------------

Richard and I sat on my porch, looking out over the dunes to the Gulf.

Мы с Ричардом сидели на крыльце моего дома и любовались песчаными дюнами и заливом.

The smoke from his cigar drifted mellowly in the air, keeping the mosquitoes at a safe distance.

Дым от его сигары клубился над нами, заставляя москитов держаться на расстоянии.

The water was a cool aqua, the sky a deeper, truer blue. It was a pleasant combination.

Залив был нежно-зеленого цвета, небо темно-синего. Приятное сочетание.

“You are the doorway,” Richard repeated thoughtfully. “You are sure you killed the boy—you didn't just dream it?”

- Ты их окно в мир, — задумчиво повторил Ричард. — Ну, а если ты никого не убивал? Если это тебе приснилось?

“I didn't dream it. And I didn't kill him, either—I told you that. They did. I am the doorway.”

 — Не приснилось. Только мальчика убил не я. Повторяю: это они. Я их окно в мир.

Richard sighed. “You buried him?”

Ричард вздохнул:  — Ты его закопал?

“Yes.”

- Да.

“You remember where?”

 — Где — помнишь?

“Yes. “

- Да.

I reached into my breast pocket and got a cigarette.

Я нашарил сигару в нагрудном кармане.

My hands were awkward with their covering of bandages. They itched abominably.

Сделать это было непросто с забинтованными руками. Чесались они нестерпимо.

“If you want to see it, you'll have to get the dune buggy. You can't roll this—” I indicated my wheelchair—'through the sand. “

- Если хочешь убедиться, приезжай на вездеходе. Эта штуковина, — я показал на инвалидное кресло. — по песку не проедет.

Richard's dune buggy was a 1959 VW with pillow-sized tyres.

Говоря о вездеходе, я имел в виду его "фольксваген" модели 1959 года со специальными шинами.

He collected driftwood in it.

Он пользовался им, когда собирал на отмели деревянные обломки.

Ever since he retired from the real estate business in Maryland he had been living on Key Caroline and building driftwood sculptures which he sold to the winter tourists at shameless prices.

Выйдя на пенсию и перестав заниматься делами о недвижимости в Мэриленде, он перебрался в Ки Кэролайн и принялся изготовлять деревянные скульптуры, которые зимой загонял туристам по баснословной цене.

He puffed his cigar and looked out at the Gulf.

Ричард подымил сигарой, глядя на залив.

“Not yet. Will you tell me once more?” I sighed and tried to light my cigarette.

 — Это точно. Расскажи-ка еще раз, как все было. Я вздохнул и затеял возню со спичками.

He took the matches away from me and did it himself.

Он забрал их у меня и помог закурить.

I puffed twice, dragging deep. The itch in my fingers was maddening.

Я сделал две глубокие затяжки. Зуд в пальцах сводил меня с ума.

“All right,” I said. “Last night at seven I was out here, looking at the Gulf and smoking, just like now, and J...”

- Ладно. Вчера в семь вечера я вот так же сидел здесь с сигаретой и...

“Go further back,” he invited.

- Нет, раньше, — попросил он.

“Further?”

- Раньше?

“Tell me about the flight.”

- Начни с полета.

I shook my head. “Richard, we've been through it and through it. There's nothing—”

Я покачал головой.  — Слушай, сколько можно? Я же больше ничего...

The seamed and fissured face was as enigmatic as one of his own driftwood sculptures. “You may remember,” he said. “Now you may remember.”

- Вдруг вспомнишь,  — перебил он. Его лицо, все в морщинах, казалось таким же загадочным, как его скульптуры.  — Именно сейчас.

“Do you think so?”

- Думаешь?

“Possibly. And when you're through, we can look for the grave.”

- Попробуй. А потом поищем могилу.

“The grave,” I said. It had a hollow, horrible ring, darker than anything, darker even than all that terrible ocean Cory and I had sailed through five years ago.

- Могилу, — повторил я. Слово прозвучало, словно из черной ямы — черней, чем межпланетная пустыня, сквозь которую мы с Кори неслись пять лет назад.

Dark, dark, dark. Beneath the bandages, my new eyes stared blindly into the darkness the bandages forced on them. They itched.

Кромешная тьма. Под бинтами мои новые глаза силились что-то разглядеть в темноте. И сводили меня с ума этим зудом.

Cory and I were boosted into orbit by the Saturn 16, the one all the commentators called the Empire State Building booster.

Нас с Кори вывел на орбиту ракетоноситель "Сатурн-16", телекоментаторы называли его не иначе как Эмпайр Стэйт Билдинг.

It was a big beast, all right.

Да, махина, скажу я вам.

It made the old Saturn 1-B look like a Redstone, and it took off from a bunker two hundred feet deep—it had to, to keep from taking half of Cape Kennedy with it.

Для взлета ей потребовалась пусковая шахта глубиной в двести футов  — в противном случае она разворотила бы половину мыса Кеннеди. Рядом с ней маленький "Сатурн-1В" показался бы игрушкой.

We swung around the earth, verifying all our systems, and then did our inject. Headed out for Venus.

Мы облетели Землю, проверили бортовые системы, а затем взяли курс на Венеру.

We left a Senate fighting over an appropriations bill for further deep-space exploration, and a bunch of NASA people praying that we would find something, anything.

А в сенате тем временем разгорелись нешуточные дебаты вокруг дополнительных ассигнований на освоение глубинного космоса, и руководство НАСА готово было на нас молиться, чтобы мы вернулись не с пустыми руками.

“It don't matter what,” Don Lovinger, Project Zeus's private whiz kid, was very fond of saying when he'd had a few.

- Все, что угодно,  — говорил после третьего бокала Дон Ловингер, тайный вдохновитель программы "Зевс".

“You got all the gadgets, plus five souped-up TV cameras and a nifty little telescope with a zillion lenses and filters.

- Ваш корабль нафарширован аппаратурой. Телекамеры, уникальный телескоп.

Find some gold or platinum.

Найдите нам золото или платину.

Better yet, find some nice, dumb little blue men for us to study and exploit and feel superior to.

А еще лучше — каких-нибудь симпатичных синих человечков, которых мы бы потом изучали, как козявок, с чувством собственного превосходства.

Anything. Even the ghost of Howdy Doody would be a start.”

Что угодно. Даже тень отца Гамлета сойдет для начала.

Cory and I were anxious enough to oblige, if we could. Nothing had worked for the deep-space programme.

Кто бы возражал, только не мы с Кори. Но пока дальняя космическая разведка не приносила желаемых результатов.

From Borman, Anders, and Lovell, who orbited the moon in “6~ and found an empty, forbidding world that looked like dirty beach sand,

Шестьдесят восьмой: экипаж Бормана, Андерса и Ловелла, достигнув Луны, обнаружил пустой и бесприютный мир, напоминавший наши грязные песчаные пляжи.

to Markhan and Jacks, who touched down on Mars eleven years later to find an arid wasteland of frozen sand and a few struggling lichens,

Семьдесят девятый: Маркхем и Джекс высадились на Марсе, где не росло ничего, кроме чахлого лишайника.

the deep-space programme had been an expensive bust.

Миллионы, пущенные на ветер.

And there had been casualties—Pederson and Lederer, eternally circling the sun when all at once nothing worked on the second-to4ast Apollo flight.

Плюс человеческие жертвы. Педерсен с Ледекером до сих пор болтаются вокруг Солнца в результате аварии на предпоследнем "Аполлоне".

John Davis, whose little orbiting observatory was holed by a meteoroid in a one-in-a-thousand fluke.

Джону Дэвису тоже не повезло  — осколок метеорита пробил его орбитальную обсерваторию.

No, the space programme was hardly swinging along.

Нет, что ни говори, а космическая программа не приносила никакой отдачи.

The way things looked, the Venus orbit might be our last chance to say we told you so.

Похоже, не хватало только экспедиции к Венере, чтобы окончательно в этом убедиться.

It was sixteen days out—we ate a lot of concentrates, played a lot of gin, and swapped a cold back and forth—and from the tech side it was a milk run.

Прошло шестнадцать дней — мы съели не одну банку концентратов, сыграли не одну партию в джин и успели наградить друг друга насморком, но, с практической точки зрения, дело шло ни шатко, ни валко.

We lost an air-moisture converter on the third day out, went to backup, and that was all.

На третий день мы потеряли увлажнитель воздуха, достали запасной — вот, собственно, и все "успехи".

We watched Venus grow from a star to a quarter to a milky crystal ball,

Ну а затем мы вошли в атмосферные слои Венеры. На наших глазах она превратилась из звезды в четвертак, из четвертака в хрустальный шар молочной белизны.

swapped jokes with Huntsville Control, listened to tapes of Wagner and the Beatles, tended to automated experiments which had to do with everything from measurements of the solar wind to deep-space navigation.

Мы обменивались шутками с центром управления полетами, слушали записи Вагнера и Битлзов, проводили различные эксперименты в автоматическом режиме.

We did two midcourse corrections, both of them infinitesimal, and nine days into the flight Cory went outside and banged on the retractable DESA until it decided to operate.

Мы сделали две промежуточные коррекции орбиты, практически не показавшие никаких отклонений, и на девятый день полета Кори вышел в открытый космос, чтобы постучать по ДЭЗЕ, решившей вдруг забарахлить.

There was nothing else out of the ordinary until.

В остальном все было в норме...

“DESA,” Richard said. “What's that?”

- Что это за ДЭЗА? — поинтересовался Ричард.

“An experiment that didn't pan out. NASA-ese for Deep Space Antenna—we were broadcasting pi in high-frequency pulses for anyone who cared to listen. “

- Этот эксперимент провалился. НАСА делала ставку на гала-антенну: мы передавали программные команды на коротких волнах — вдруг кто-нибудь услышит?

I rubbed my fingers against my pants, but it was no good; if anything, it made it worse.

- Я почесал пальцы о брюки, но стало только хуже.

“Same idea as that radio telescope in West Virginia—you know, the one that listens to the stars.

- Вроде этого радиотелескопа в Западной Вирджинии, который ловит сигналы из космоса.

Only instead of listening, we were transmitting, primarily to the deeper space planets—Jupiter, Saturn, Uranus.

Они слушают, а мы передавали в основном на далекие планеты — Юпитер, Сатурн, Уран.

If there's any intelligent life out there, it was taking a nap.”

Если там и была разумная жизнь, она отсыпалась.

“Only Cory went out?”

- В открытый космос выходил один Кори?

“Yes. And if he brought in any interstellar plague, the telemetry didn't show it.”

- Да. И если он подхватил какую-то межзвездную заразу, телеметрия ничего не показала.

“Still—”

- Но...

“It doesn't matter,” I said crossly. “Only the here and now matters.

- Это все неважно, — возразил я, мрачнея. — Важно то, что происходит здесь и сейчас.

They killed the boy last night, Richard. It wasn't a nice thing to watch—or feel.

Вчера они убили мальчика. Понимаешь, каково было это видеть? Тем более в этом участвовать.

His head... it exploded. As if someone had scooped out his brains and put a hand grenade in his skull.”

Его голова... разлетелась на мелкие осколки. Точно внутри разорвалась ручная граната.

“Finish the story,” he said.

- Рассказывай дальше., — попросил он.

“What's to tell?” We went into an eccentric orbit around the planet. It was radical and deteriorating, three twenty by seventy-six miles. That was on the first swing.

- Да что рассказывать? Мы вращались вокруг планеты по эксцентрической орбите. Семьдесят шесть в апогее, двадцать три в перигее — первый виток.

The second swing our apogee was even higher, the perigree lower. We had a max of four orbits. We made all four. We got a good look at the planet.

На втором витке орбита еще более вытянулась. За четыре витка мы хорошо ее разглядели.

Also over six hundred stills and God knows how many feet of film.

Сделали шестьсот снимков, а сколько метров пленки накрутили — это одному Богу известно.

The cloud cover is equal parts methane, ammonia, dust, and flying shit.

Облако состоит из метана, аммиака, пыли и всякой дряни.

The whole planet looks like the Grand Canyon in a wind tunnel.

Планета похожа на Большой Каньон, по которому гуляет ветер.

Cory estimated windspeed at about 600mph near the surface.

Кори оченил скорость ветра у поверхности в 600 миль в час.

Our probe beeped all the way down and then went out with a squawk.

Наш бур, все время сигналя, сел на поверхность и с визгом принялся за дело.

We saw no vegetation and no sign of life.

Растительности или иных признаков жизни мы не обнаружили.

Spectroscope indicated only traces of the valuable minerals.

Спектроскоп отметил лишь залежи ценных минералов.

And that was Venus. Nothing but nothing—except it scared me.

Вот вам и Венера. Казалось бы, пусто и пусто, но у меня душа ушла в пятки.

It was like circling a haunted house in the middle of deep space.

Это все равно, что кружиться над домом с привидениями в самом центре космоса.

I know how unscientific that sounds, but I was scared gutless until we got out of there. I think if our rockets hadn't gone off, I would have cut my throat on the way down.

Понимаю ненаучность такого сравнения, а только пока мы не повернули обратно, я чуть не рехнулся. Еще немного, и горло бы себе перерезал.

It's not like the moon. The moon is desolate but somehow antiseptic.

Это вам не Луна. Луна пустынная, но, я бы сказал, стерильно чистая.

That world we saw was utterly unlike anything that anyone has ever seen. Maybe it's a good thing that cloud cover is there.

То, что мы увидели здесь, было за гранью. Спасибо еще, эта облачная пелена.

It was like a skull that's been picked clean—that's the closest I can get.

Представьте себе совершенно лысый череп — точнее образа не подберу.

On the way back we heard the Senate had voted to halve space-exploration funds.

На обратном пути мы узнаем: сенат проголосовал за то, чтобы урезать фонды на освоение космоса вдвое.

Cory said something like “looks like we're back in the weather-satellite business, Artie.”

Кори прокомментировал это решение примерно так: "Ну что, Арти возвращаемся к метеоспутникам?"

But I was almost glad. Maybe we don't belong out there. Twelve days later Cory was dead and I was crippled for life.

Я же, признаться, был даже доволен. Нечего нам соваться во все дыры. Через двенадцать дней Кори погиб, а я остался на всю жизнь инвалидом.

We bought all our trouble on the way down. The chute was fouled. How's that for life's little ironies? We'd been in space for over a month, gone further than any humans had ever gone, and it all ended the way it did because some guy was in a hurry for his coffee break and let a few lines get fouled.

Как говорится, мягкой посадки. Ну, не ирония судьбы? Провести месяц в космосе, вернуться из немыслимой дали и так кончить... а все потому, что какой-то тип ушел попить кофейку и не проверил какое-то реле.

We came down hard. A guy that was in one of the copters said it looked like a gigantic baby falling out of the sky, with the placenta trailing after it.

Мы шмякнулись будь здоров. Один из вертолетчиков сказал потом, что это было похоже на летящего к земле гигантского младенца с развевающейся пуповиной.